BLUE BIRDS OF HOJI ALO

Anisa Sabiri
 1

Banks of the Kishtud river, April 10

A medal glints in the grey mud. The warm sun

melts the last remnants of pain from the eyes of a
recently-deceased old man.
Fat, lazy flies idle over a motionless face. A
clenched fist is half-submerged. Dust from a bomb
settles slowly on the ground; the prospect of a new
strike hangs in the air. Distant shooting is heard
from somewhere behind the hills.
A group of people approaches through the
dense fog. One of them, in military uniform, leans
over the body and starts to wail hysterically. The
others, apparently civilians, get to work clearing
the wreckage. The soldier prises open the dead
man’s fist, the sinewy fingers already frozen.
Grains of millet lie in his half-open palm.
2 Blue Birds Of Hoji Alo Anisa Sabiri 3

Grandfather adorned her face. As Halima’s offerings were set

down on the tablecloth, the old men would rub
Grandpa Farzod used to make his way to this their hands together and, with a hearty excla-
teahouse every single morning. He would drink mation – ‘heeey’ – lean back in anticipation, their
his favourite green tea and wait for his friends to huge bellies protruding proudly. Trying his best to
arrive in the afternoon. When they did, Halima join in, grandfather would try to jut out his mod-
the waitress would bring the usual fare to these est stomach as best he could.
distinguished guests: a couple of flatbreads, sau- Later one of the old friends would construct a
cers of thick yoghurt, a large dish of the best local tower of bowls into which, one by one, a transpar-
pilaf, a rosette of pickled green cucumber, and the ent liquid would be poured. This elicited another
centrepiece: an elephantine red teapot with a white ‘heeey’ with an array of golden-toothed smiles,
cotton flower on top. These delights appeared on and afterwards the old men would sway merrily,
a huge tray, as if by magic. The tea-cosy – always their skullcaps bobbing like boats on a stream.
just that bit too tight – would be raised like a hat, We grandchildren knew that between ten and
paying its respects to the thirsty visitors as the tea the end of the afternoon, Grandpa Farzod was not
flowed. I rarely got to witness my grandfather’s to be disturbed. To him the teahouse was, in a way,
teahouse ceremonies. Sometimes, if a relative from a workplace. All the latest news filtered through
Isfara or Samarqand turned up unexpectedly, I here: from the village, from Isfara, from the sur-
would be sent there to inform him. When such rounding Kyrgyz settlements and indeed from the
an opportunity presented itself, I tried to take wider world. I would not be surprised if they had
in every precious detail – each as precious as my discussed the local beauties too – how could they
grandfather’s life – as if I understood that his time not? Here in the teahouse, 17 years ago, Grandfa-
was escaping like sand through the fingers. ther found my father’s wife. “Such a fine crop could
Halima was reputed to be everyone’s favour- never grow from poor soil” declared Grandfather,
ite waitress. Grandfather’s friends always tipped admiring my mother’s lustrous hair, and the very
her generously, both with coins and with a shower next day a large delegation of our family’s women
of compliments on the prominent mole that was sent to her house. But appearances proved to
4 Blue Birds Of Hoji Alo Anisa Sabiri 5

be deceptive. For three years after the wedding, did not die; and how he eventually died not by an
the mother could not provide the family with a enemy bullet but by his own explosives, voluntar-
baby. This indicated either the presence of the evil ily, in an attack on a German tank. I was named
eye, or a problem with her health (which amounts in his memory. Grandfather would tremble while
to the same thing). When the local healer examined recalling his father’s feats, and scolded himself
her, he prescribed a haircut. My mother had to suf- for the fact that in his youth he used to dream of
fer a shaved head, but nothing further interfered equalling them. In 1977 he was one of the first vol-
with my appearance in the world. unteers to rush to the village of Oftobrui, recently
At lunchtime the teahouse would get lively. devastated by an earthquake, a framed photograph
Taxi drivers, mothers with children and in-laws, of Farzonsher hung around his neck. For this effort
young and middle-aged men – all walks of life he received a medal of honour. He wore that medal
congregated here, gossiping about subjects they for the rest of his life, taking it off only at night.
wouldn’t dare raise at home. The noise filled the
cavernous space right up to the ceiling, pouring out Journey to Kshemish
through the high windows and across the tranquil
valley like a song testifying to the frailty of life. One day Grandfather called me and said that we
We respected Grandfather’s authority. He had would travel to Kshemish. My happiness knew no
devoted his life to the Communist party and to bounds! Once, Dad used to bring me there to help
society, holding nothing back. him fish, which for me meant a chance to go swim-
He bitterly regretted not having contributed to ming! But then military attacks around the river
victory in the Second World War. In fact he could started to become more frequent, so we stopped. But
not have done so because he was born in 1945. But Grandpa Farzod wasn’t so easily discouraged. ‘It is
he conveyed to us in painstaking detail the military our own fault,’ he would mutter, ‘Young people these
achievements of our great-grandfather Farzonsher. days have no manners or morals, so they just brawl
We heard in detail how he had liberated Moscow; with each other. There used to be factories where
how he had lain for weeks in a dugout near Stal- young people could burn their energy, but where
ingrad; that twice he had been shell-shocked, and should they go nowadays? They’re just fooling
6 Blue Birds Of Hoji Alo Anisa Sabiri 7

around, the old values are lost.’ call them Fields Of Mars. The cart lurched over the
When the call-up came for Soviet men to fight bumps in the road and Grandfather, unperturbed,
in Afghanistan, however, Grandfather was against hummed a melody under his breath. The wheels
it. ‘Brother should not kill brother, and many Tajik of the cart cut deep lines in the mud and I day-
brothers are there’. He believed that the people of dreamed about the army. ‘I will fight,’ I thought, ‘I
Afghanistan were less fortunate than the Soviets, will not give up my homeland. I’ll put things right.
and would often declare that ‘war is not a solution’. Neighbours should join together. Are we going to
He made an example of the relationship between sit waiting in the bushes like girls, or what?
the Kyrgyz and Tajik people: although there had Along the way, Kyrgyz boys would appear at
been confrontations between neighbours, it had the roadside shouting: ‘Hey, Tajik! Drive straight,
never escalated into war. ‘We, the Tajiks, are a if you know how!’ Grandfather would throw me a
peaceful people,’ he said, ‘we have not attacked glance, telling me to stay calm. I gritted my teeth.
anyone in a thousand years. God blessed us with ‘If grandpa wasn’t here,’ I thought to myself, ‘I’d
rich valleys, so that we could share them with come back here with my friends and show these
each other. These lands belong to God, and we are snivelling idiots a thing or two. My grandfather
merely guests on it. We have the same river – let is a respected man, everyone knows him! And
anyone drink from it, who wishes to.’ here – you fools! My great grandfather built the
I could not bring myself to agree. I had heard Ferghana Canal, he died at war to protect people
from older boys what was going on at the border, like you!’ I was furious, my fists clenched, my jaw
and I couldn’t understand what we were waiting set. Grandfather kept humming his songs under
for! Were these Soviet values still relevant? We his breath, not an ounce of indignation! I could
were no longer part of the Union, and outdated rules see some of the boys gathering stones. I was on
should be revised. Borders should be demarcated: my guard. Just one stone thrown and I’d jump off
here is our land and there is yours, and that’s it! the cart, I’d take them all on alone! Grandfather
In any case, I was glad to visit Kshemish, and smiled as they receded into the distance behind
happy to have the chance to swim. The mountains us. But oh, how much I’d wanted them to give me
around there are red, and visitors from Dushanbe a reason to stop.
8 Blue Birds Of Hoji Alo Anisa Sabiri 9

We completed the journey in silence. Eventually large scar under his nipple.
Grandfather turned the cart in toward the reeds. ‘Grandpa, what’s this?’
We got off the cart. After unloading our belong- He replied quietly, ‘Life, my boy. Soon people
ings I ran to the water, ripping off my shirt on the will stop their fighting, and there will be no more
way before jumping in, splashing and frolicking like scars.’
a child. I was too young to understand. He started to
Water is a precious commodity in our village, approach the water, but at that moment we heard
and we treat it with care. Some big-shots came gunshots. A dark flock of birds scythed across the
round once and promised to fix the supply – who sky. Grandfather stopped, looked at me and said,
knows, maybe one day they will, but we’re not ‘I’ll swim next time. I need to show you something.’
holding our breath. I am a water-baby! Although ‘What sort of thing?’ I asked nervously.
the water was chilly under the overcast sky, it was Grandfather looked worried, though he tried
exhilarating and lifted my mood. to hide it. And I decided that as soon as I could
I swam for a while and turned around. grow a beard I would lie about my age and volunteer
Grandpa was sitting on a stone looking into the as a border guard. A noble lie. Grandfather would
middle-distance, lost in thought. A sadness took say that I was a worthy heir to our forefathers.
hold of me, and I thought: ‘What if his spirit has
left him? There’s nobody else like my grandpa in Nargeeza
the whole world. He was right when he said that
people were different nowadays. He’s a real man, We rode through the valleys, Grandfather in silent
he doesn’t sulk, he knows the answer to every contemplation all the way. Eventually we reached
question. I wish I could be like him. But is it even a huge canopy of plane trees. Having tied the don-
possible today?’ key up near a stream, Grandfather strode off into
When I reached the bank of the river, Grand- the trees. I dragged my heels behind him, worried
father had already got up. He unbuttoned his shirt that we would end up stranded; after all, it’s not
and I saw the hairs on his chest were still black. 80 good to travel in a mountainous area when con-
years old, and still not white-haired yet! I noticed a flict is in the air.
10 Blue Birds Of Hoji Alo Anisa Sabiri 11

Now I saw where we were: it was the Balogar- mess my head up even at the grave of Balogardon
don mausoleum, a place of worship where people himself! A poisonous flower! And I, like a fool, fell
honoured the heroic deeds of their ancestors. Even for her tricks. I feel stupid, dear Holy Balogardon!
Kyrgyz families still made pilgrimages here. I repent. Please, just grant my grandfather a peace-
We entered the garden. Adobe rested peace- ful life. Let him have a long and happy dotage
fully, mottled by the shadows of the old plane and stay long in this world. And let us go together
trees. Grandfather stopped by one of the graves, to Tahmina’s house and grab her! Whoever else
took a handful of grain from his pocket and scat- claims to be in love with her, her family won’t dare
tered it. ‘Close your eyes,’ he instructed me, ‘and to refuse my grandfather.
think of a good deed you would like to do.’ At this moment he took my hand. ‘Did you
After saying this, he closed his eyes. I closed make a good wish?’
my eyes too, and tensed myself. ‘What good deed?’ ‘Yes,’ I answered uncertainly, worried that
I wondered. The image of Tahmina came to me. Saint Balogardon would punish me for desecrat-
Lips as ripe as apricots in June, eyes black like ing his grave with my impure thoughts. ‘And you,
grapes. I imagined how I might command the rest Grandpa, did you also make a wish?’
of the world to disappear, and here she is in the ‘I was praying, asking for a beautiful soul to
middle of a field, expecting me, and I am approach- be granted peace,’ he said, and led me to a bench
ing her ever so slowly, teasing her… now I traverse nearby.
the last centimetre that separates us, her delicate Just then a little bird landed on the grave. I
lips touch mine, our bodies are half-submerged in had never seen such a bird! Blue, extremely pretty,
the wheat, and we don’t need anything more – no and perhaps just the size of my beloved Tahmina’s
money, no family, no more waiting to grow up! hand. The little bird began to peck eagerly at the
But what if she should be given to someone else? grains.
Our neighbour Abdurazzok is in love with her. ‘What kind of bird is it, Grandpa?’
Wait, I should be thinking of a good deed. This is ‘It came,’ he said. and smiled.
why people say that you shouldn’t love too much, He seemed not to hear me. He was gazing at
it messes up your head! Ah, Tahmina! You could the bird the same way that I look at Tahmina! I
12 Blue Birds Of Hoji Alo Anisa Sabiri 13

had never seen him like this, and I was confused. things in order to show my gratitude to the holy
When the bird had eaten all the seeds, Grandfather Balogardon.
breathed a sigh of relief. ‘You are not the only one. I was in love once.’
‘There are some things that I don’t know if I could feel in my heart that he was not talking
you’re old enough to understand, my boy.’ about Grandma.
‘But I am grown up, Grandpa!’ I almost blurted ‘My love was called Nargeeza. We were both
out that I was grown-up enough to love Tahmina, so young and foolish. We thought nothing in the
and to dream of marrying her, but I held my world could separate us. But well, life is full of sur-
tongue. prises.’
Grandfather smiled. ‘I’ve heard that you like I realised how little I really knew of my grand-
a certain girl with golden hair, from the village.’ father. He kept talking, but looking through me,
I froze. How could he know about Tahmina? I as if he was sharing his pain not with his grandson
felt the blood rush to my cheeks. but with the holy Balogardon Himself.
‘You have made a good choice. I’ve already spo- ‘There was a terrible earthquake. Houses were
ken with her grandfather, he wants us to be rela- destroyed, many died. I was one of the first volun-
tives. When you are older, let’s make a bride of her! teers. We recovered the dead bodies, cleared the
‘Holy Balogardon,’ I thought, ‘It’s fate! Tah- debris, and built new houses. She lived there. All
mina, my Tahmina! How jealous Abdurazzok will her family were taken by God. She couldn’t believe
be! He ought to know that he shouldn’t look at it – even as we were clearing the last of the ruins
other people’s girlfriends! But she isn’t mine yet. she was still searching for her relatives.’ Grand-
I am only 11 and who’s going to make sure she’ll father’s eyes were wet with tears. ‘Although we
still be mine when I grow up? What if my fam- weren’t yet married, the match with your grand-
ily doesn’t have enough money for matchmaking mother had already been made. But when I met
procedures?’ But I knew they were already saving Nargeeza in that terrible place, I knew that she was
up for my marriage, and that nobody could refuse the only one. She had wanted us to move to Osh.
my grandfather. Even so, I decided that as soon as But when I explained that, as an only son, I needed
I got home, I would abstain from all pleasurable to stay near my parents, she was ready to follow me
14 Blue Birds Of Hoji Alo Anisa Sabiri 15

and live in our village. Thank God, Grandfather was too absorbed in
‘But why Osh, Grandpa?’ his story to register my astonishment.
‘She was Kyrgyz.’ ‘Nargeeza was due to give birth in a few months.
‘Kyrgyz?’ I was shocked. We were expecting a boy, but we decided that even
‘Yes, dear boy. Love pays no heed to nationality.’ if it was a girl, the name would be Oftobruy, after
I felt like my head might explode. How could the village that united us.
there be love between us and the Kyrgyz? Our ‘But what about grandmother?’ I wondered
ancestors, our customs, our appearance, the lan- silently. To find one’s match and then not to marry
guage, everything was completely different. We was an insult to a woman’s pride. How would she
had been fighting for almost a century! And now have felt then? What was she doing when Grand-
I was discovering that a Kyrgyz woman could have father and this Kyrgyz woman were starting a life
been my grandmother? What would my classmates together? Maybe she was putting the finishing
think? And how would Tahmina react? Well, she touches to her wedding dress!
would never marry me, that’s for sure! I counted Grandfather continued, as if narrating not his
my blessings that Nargeeza didn’t become my life-story, but someone else’s.
grandmother. ‘As we drove into Hoji Alo, Nargiza was already
Grandfather continued: ‘We spent almost two familiar with everything – the streets, the houses.
years there. After we had rebuilt the village, we Some children even I didn’t recognise, as they had
moved to Hoji Alo. We were happy. Nargeeza been so small when I’d left. And these little ones
learned all about life in Hoji-Alo: how many chil- didn’t remember me either!’ Grandfather’s voice
dren people have, who is married to whom, which lowered, ‘Then, your grandmother appeared. Our
fields and gardens belong to whom. She knew car pulled over, I got out and hugged her. She was
about every cow, every chicken, she knew every crying with happiness. Then I opened the car door
tree – I gave her the complete picture of the village. and Nargeeza stepped out. I didn’t have to say any-
And our little one was listening and learning too, thing – she understood immediately.’ Grandfather
inside the belly! We used to say that a baby should paused.
learn about the world he was about to enter. ‘It was a huge scandal. Father accused me of
16 Blue Birds Of Hoji Alo Anisa Sabiri 17

dishonouring our ancestors, Mother said I’d made hard for Nargeeza. Mother mocked her features
us a laughing stock. Nobody wanted to see a for- and tormented her, saying she was making prepa-
eign bride in the village. Mother said that Nargeeza rations to marry me to a “normal woman”.
would ruin my life, and called her by terrible ‘I realised we could never win them over, so
names. She said that I had brought sorrow into I made a plan. I had been saving some money so
our home. Nargeeza hid in her room, crying. I that Nargeeza and I could move to Osh. I even
tried to reassure that everything would be ok after discussed it with the Communist Party and they
the birth of our child, and that very soon everyone had arranged a position for me, teaching at a local
would be happy.’ school. But I didn’t want to tell Nargeeza all this
I filled the ensuing silence with a question: yet – I wanted to surprise her. I was just waiting
‘But what about Grandma?’ for the last piece of the puzzle: approval from the
‘Because of the shame she completely stopped Party that we, as a young family from a mixed
going out. She didn’t eat for weeks and became background, would be entitled to a free apartment
very thin. Her crying was so loud that the children there. I wasn’t completely sure it would work, but
next door couldn’t sleep. Her parents, of course, I applied for the marriage license and hoped for
stopped acknowledging us. And her friends… One the best.’
day, when Nargeeza went out to get water, they I felt that an unhappy ending to this story was
surrounded her and beat her badly. She had a mis- not far away.
carriage. ‘Nargeeza told me that when she was a little
I felt very sorry for Nargeeza. I couldn’t under- girl she had once been very ill, and her parents had
stand how someone could inflict violence on a gone on a pilgrimage to the shrine of Balogardon,
pregnant woman. to heal her. After this, she recovered. She therefore
‘I felt responsible, for being stupid enough believed this place to be sacred, and told me that if
to believe that they would ever accept Nargeeza. anything bad should happen to her, I should come
Mother was treating her like a servant, giving her here and she would be with me. I didn’t under-
impossible tasks and rapping her hands if the food stand what she meant, and we argued. I accused
she cooked wasn’t to her liking. It was terribly her of panicking. But she was right to be worried
18 Blue Birds Of Hoji Alo Anisa Sabiri 19

that everyone was against her, preparing for my And every year she joins me.’
marriage to another woman.’ Poor Grandpa… But why didn’t he protect
‘To Grandma?’ her? And why did Grandma agree to marry some-
‘Yes. All the women of the village were united one who didn’t love her, how could she do it? Per-
against Nargeeza, and they wanted her out. They haps she was afraid of losing the chance to marry
expect men to act in accordance with society’s at all. And what of others? The old saying is true:
expectations. I was young, I didn’t want to go “The fuller the hair, the emptier the head”.
against them, I wanted to find a compromise. But Poor Nargeeza. I looked at the little bird and
when Mother brought home the dowry for your could no longer hold back my tears. I wept openly,
grandma, Nargeeza saw it and that was the final finally understanding why each year, on Lenin’s
straw. She ran away. birthday, this devoted Communist would abandon
‘Oh no! Where to?’ his beloved teahouse and visit this sacred place.
‘Up there, my darling.’ Grandpa turned his fin- The road home to Hoji Alo had never seemed
ger to the sky. He started crying. Poor Grandpa, he so long. Both of us were silent. I very much wanted
had never called me darling before. to hug Grandpa, but I didn’t, for fear that it would
With a pained voice, he continued: ‘Nargee- humiliate him. But my world had been rearranged.
za’s body was found on the opposite bank of the I no longer understood why God had created sep-
river. But the local gossips didn’t learn their lesson. arate nations. Why, by this act, did he sow in our
“See, a normal woman wouldn’t have killed her- beautiful garden the seed of conflict.
self,” they were saying. And I gave up. I gave up on
life, I didn’t want anything more from it. I married
your grandmother in silent protest. I no longer felt
a part of society, and thought I should live among
them as a martyr. Passive, as they wanted me to
be. Broken. In time, life put me back on my feet,
but I never again felt as happy as I had been with
Nargeeza. Every year I come here to remember her.
СИНИЕ ПТИЦЫ ХОДЖИ АЪЛО
Аниса Сабири
 1

10 апреля, район реки Киштуд

В серой грязи мелькает металлический орден.

Тёплые лучи солнца смывают с умиротворен-
ных глаз покойника следы случившейся ката-
строфы. На неподвижном бледном лице ору-
дуют мясистые мухи. Из земли выглядывает
сжатая в кулак рука.
Пыль от недавней бомбежки медленно воз-
вращается на землю медленно, почти повис-
нув в воздухе, словно в ожидании нового удара.
Где-то за холмами все еще слышна стрельба.
В густом тумане появляются силуэты при-
ближающейся группы людей. Один из них, в
военной форме, наклоняется к покойнику, и,
согнувшись, громко плачет. Другие, только в
гражданской форме, расчищают завал и пыта-
ются вытащить тело. Мужчина с трудом раздви-
2 Синие птицы Ходжи Аъло Аниса Сабири 3

гает пальцы руки покойника – жилистые пальцы видеть крайне редко – как правило, когда
уже застыли. мне случалось бывать посыльным – вдруг мог
В полураскрытой ладони лежат зерна пшена. явиться родственник из Исфары, или Самар-
канда, и об этом следовало уведомить старей-
Дедушка шину. Так что, когда я оказывался свидетелем
его важной чайханной процессии, я старался
Ковыляя в своих широченных штанах, дедушка все внимательно разглядеть и записать у себя в
Фарзод заглядывал в эту чайхану каждое утро, голове самые подробные детали, словно знал,
- здесь он пил свой любимый зеленый чай с гор- что время нашего любимого дедушки утекает,
чинкой, пока ждал, когда его однокашники – из как песок сквозь ладони.
тех, что еще не покинули этот мир, - стекутся Халима слыла прелюбимейшей официант-
сюда к полудню. Тогда официантка Халима кой – компашка деда её всегда щедро одаривала
принесет уважаемым посетителям привыч- чаевыми, а также букетом комплиментов, при-
ный мужской набор – пару лепешек, лоханки с водящим громадную болотного цвета родинку
джурготом, громадную тарелку лучшего в селе на ее лице в движение.
плова, розетку маринованных зеленых огур- Когда подношения Халимы оказывались на
цов, и гвоздь программы - красный пузатый дастархане, традиционно старики потирали
чайник с белой пахтой посредине. Она поя- руки, и, со словами «хааай» (что означало, на
вится откуда-то из закромов чайханы с гро- их внутреннем языке знаков «приступим»)
мадным подносом, и за короткие три метра до отклонялись назад, слегка выпирая вперед
стола клиентов растрясет все содержимое. Тес- свои громадные животы. Свой скромный при-
ная одёжка чайника, которая почему-то в этих знак достатка и жизненного багажа, дедушка
чайханах всегда меньше самого чайника, будет старался выпирать как можно больше, чтобы
покорно свисать вбок, и кивать всем жажду- выглядеть наравне с уважаемыми друзьями.
щим, подаваясь своей участи никогда не соот- Затем кто-либо из стариков тянулся за мно-
ветствовать посудине. гоэтажкой из пиал, в которые, в одну за дру-
Чайханное чаепитие деда мне удавалось гой, вливалась прозрачная белая жидкость.
4 Синие птицы Ходжи Аъло Аниса Сабири 5

Когда водка была разлита в пиалы, с очередным никогда – сюда стекались со всего города – так-
«хааай», и, обнажая в улыбке золотые зубы, систы, мамочки с детьми и свекровками, моло-
старики весело раскачивались, а удлиняющие дые и немолодые мужчины – все судачили о
их головы тюбетейки важно удлиняли головы. том, о чем не могли говорить дома, и гул обеден-
Мы, внуки, знали – в период с 10 до после- ного перерыва тянулся до потолка, а по возвра-
обеденного времени, дедушку Фарзода по щении, вливался в покладистый ферганский
пустякам беспокоить нельзя. Ведь чайхана для «натх», проповедующий бренность жизни.
дедушки была, своего рода, работой – сюда стека- Авторитет дедушки мы чтили – всю жизнь
лись свежайшие новости округи, Исфары, сосед- он отдал служению коммунистической пар-
ских кыргызских поселений, и конечно – всего тии, служению обществу, ничего для этого не
мира. Не удивлюсь, если дедушка не брезговал жалел. Дед страшно горевал, что не внес лепту
обсуждать с однокашниками и наших ворух- в победу во второй мировой войне – и не мог,
ских красавиц – а как же без них! Там, в чайхане, ведь в 1945-ом он только родился, но память
17 лет назад, например, дедушка присмотрел нашего прадеда Фарзоншера он бережно до
отцу маму – та пришла с семьей на обед. «Такая нас донес – в подробностях мы знали то том,
коса на дурной голове не продержится», - зая- как тот освобождал Москву, неделями лежал в
вил дед, оценив густую растительность мамы, и землянке под Сталинградом, как дважды был
на завтрашний день отправил женскую делега- контужен, и не погиб, а скончался не от враже-
цию свататься. Но волосы сыграли злую шутку. ской пули, а добровольно - подорвав фашист-
В течение трех лет после свадьбы мать никак ский танк взрывчаткой. Дедушка назвал меня в
не могла одарить семью первенцем, что гово- честь него. Он всегда с дрожью вспоминал под-
рило либо о сглазе, либо о порче, поэтому, когда виг отца, и ругал себя за то, что по молодости
матушку осмотрел местный знахарь, он пропи- даже мечтал повторить его подвиг, если вновь
сал ей подстригание волос. Матушке пришлось случится война, и даже тайно об этом мечтал. В
подстричься налысо, но и через 9 месяцев больше 1977-ом он, повесив на грудь рамку с фотогра-
ничего не мешало моему явлению в этот мир. фией прадеда Фарзоншера, одним из первых
В обеденное время чайхана оживлялась как добровольцев поспешил на помощь восстанов-
6 Синие птицы Ходжи Аъло Аниса Сабири 7

ление пострадавшего от страшного землетрясе- Поездка на Кшемыш

ния поселка Офтобруй, за что получил нагруд-
ный орден. Дедушка всю жизнь носил тот Как-то дед подозвал меня к себе, и сказал, что пое-
орден, и снимал его разве что ночью. дем к Кшемышу. Радости моей не было предела!
Но когда советские войска призвали совет- Раньше отец частенько брал меня с собой – поры-
ских мужчин пойти в Афганистан, дедушка бачить на речке, вдоволь накупаться. Но в послед-
категорически запретил моему дяде Фуру- ние годы вокруг воды участились нападения, так
занфару идти в армию. «Брат не должен быть что отец рыбалку забросил.
брата, а в Афганистане много наших братьев Дедушка Фарзод был, что говорится, ста-
таджиков», - говорил дед. Он верил, что народу рой закалки, верить в плохое не хотел – о том,
Афганистана не повезло, как советским людям, что на наш молодняк при заборе воды нападать
«однако война – не решение такого вопроса», стали, он и слышать не хотел. – «Сами вино-
- говорил он. Дед приводил в пример много- ваты. Невоспитанная молодежь пошла, вот и
летнее соседство таджиков и кыргызов, как буянит с обеих сторон, - говорил он. Раньше
все споры между ними решались мирным заводы, фабрики были, а нынче куда энергию
путем – советами да уговорами. «Мы, тад- девать? Вот и дурью маются, ценности утра-
жики, народ не воинственный – говорил он, - тили», - бурчал он.
тысячу лет ни на кого не нападаем. Бог дал нам Я с дедом согласиться не мог. Слышал
благодатные равнинные поля, и мы должны от братьев, что на границе творится, и не мог
делиться с другими народами. Ведь земля при- понять, почему наши люди все терпят. А совет-
надлежит разве что Богу, а мы и животные на ские ценности, о которых дед талдычит разве
ней – только гости. Одна у нас река, и та – дар теперь уместны? Не Советский мы больше Союз,
природы каждому, кто к ней прильнет». новые времена настали, и правила должны быть
новыми! Границы пора обозначит – что вон,
здесь наша стоянка, а там – ихняя, и баста.
Все равно поехали мы на Кшемыш, а я и
рад, ведь наконец-то выдался шанс накупаться!
8 Синие птицы Ходжи Аъло Аниса Сабири 9

Едем - горы вокруг красные - к нам, если кто Едем молча. Дед поворачивает телегу к
из Душанбе приезжает, их марсовым полем камышовым зарослям. Сползли с телеги. Воды
зовет. Телега трясется, дед невозмутимый, под в бочки набрали, загрузили в телегу, и я поска-
нос стихи напевает. Колеса телеги прорезают кал срывать с себя рубашку, и – в воду с разбега!
в грязи глубокие линии. А я об армии меч- Брызги, резвлюсь, как ребенок!
таю. Драться буду, родину не отдам. Порядок У нас в селе воды мало – все в колодце, и
наведу. Соседи все на войну нарываются. А мы мы ее бережем. Приезжали больше люди, воду
что, как девчонки в кустах сидеть будем что-ли? обещали. Может, и проведут, только для этого
Добираемся до колодца – а там по пути кыр- сколько времени понадобится. А меня хлебом
гызята выбегают и кричат: «Эй, таджик! Ровно не корми – дай купаться. Я, хоть и пасмурно,
езжай». Дед смотрит на меня, дает понять, времени даром не терял - вода холодненькая – ей
мол – тихо сиди. А у меня все на лице скулами время дай, она тебя сама и согреет. Никак из
водит. Вот не будь деда здесь, я бы со своими воды выбраться не хочу. Проплыл я, оборачи-
пацанами пришел сюда и показал бы этим ваюсь – а дед сидит и вдаль смотрит. Задумался.
сопливым. Таджика нашел! Дед мой – чело- Грустно мне стало – вот не будет дедушки, что
век уважаемый, его все в селе знают. Ни одна делать буду? Таких, как мой дедушка больше
собака при виде его не лает. А тут - сопляки! на свете не осталось. Дед точно говорит – люди
Прадед мой Ферганский канал строил, и на нынче другие стали. А дедушка у меня чело-
войне погиб, таких, как вы защищая. Зла не хва- вечище! Ни на кого обиду не держит. На все
тает! Кулаки крепко держу, скулы водит. Дед ответы знает. Плыву я к деду и думаю – вот бы
все под нос бурчит свои песенки – ни грамма быть как он. А разве в наше время таким быть
возмутимости! Смотрю – пацанята камни в можно? Сейчас мужчина сам себя защитить
руки взяли. Я насторожился. Еще чуть-чуть должен, иначе никак. Подплываю к берегу, а
и спрыгну с телеги, один драться пойду! Дед дед уже встал. Расстегнул рубаху, грудь бела-
улыбается. Проехали. Как же я хотел, чтобы я-белая, а на ней – волосы еще черные. Вот дед!
этот пацаненок повод дал! Не дал, струсил, и Ему уже 80, а не весь еще седой! Смотрю – а под
я струсил. соском большой шрам. Я встревожился.
10 Синие птицы Ходжи Аъло Аниса Сабири 11

– Дед – что это? Привязав осла к ручью, дед направился к

Дед невозмутимо заявил: мавзолею. Я поплелся за ним, все беспокоясь,
– Было дело, сынок. Скоро люди мирно что застрянем где-нибудь по дороге – все-таки
жить научатся, и ни у кого больше шрамов не в горной местности нехорошо в такую погоду
будет. путешествовать.
Понял я. Малой еще, чтобы дед мне каки- Добрались мы до больших чинар и телега
е-то подробности рассказывал. Подошел дед к остановилась. До меня, кажется, дошло,
берегу, чтобы искупаться, а у дороги послыша- куда мы приехали – это был мавзолей Бало-
лись звуки стрельбы. Небо исполосовала тем- гардон – место поклонения нашим предкам,
ная стая птиц. Дед встрепенулся, посмотрел на которые совершали благие дела. Большего о
меня и сказал – пойдем, в следующий раз иску- святыне Благодардон я не знал. В отличие от
паюсь. Мне тебе еще кое-что показать надо. многих других, наша семья не считалась рели-
«Что показать?» – я встревожился. гиозной, потому что дедушка считал, что к богу
Дед спешно оделся. На этот раз лицо его надо прийти самому, чистой душой и правед-
было полно тревоги, но он ее тщательно скры- ными поступками.
вал. А я твердо решил, что как появится у меня Вошли мы во дворик – в тени густых крон
первая борода, скажу, что мне уже 18, и пойду мирно лежали саманные надгробия. Дедушка
в добровольцы нашу границу охранять. Святая сел у одного из них, и, достав из кармана горсть
ложь не страшна. Порядок я наведу, храбрости зерна, положил на небольшую полку надгро-
хватит. Не зря дед говорит, что я по повадкам на бия. - Закрой глаза, - сказал он мне, и думай о
нашего прадеда Фурузунфара пошел. добром деле, которое ты очень хочешь сделать.
Сказав это, он тоже закрыл глаза.
Наргиза Я закрыл глаза и напрягся. Какое еще доброе
дело? Тут мне привиделась Тахмина. Губы как
Прокатились мы еще какое-то время выше спелые июньские абрикосы, глаза как угли!
рощи, и добрались до громадных развесистых Представляю, как приказываю всему миру
чинар. Всю дорогу дед молчал и о чем-то думал. исчезнуть – и вот она ждет меня посреди поля, я
12 Синие птицы Ходжи Аъло Аниса Сабири 13

медленно иду к ней, томлю ее – и вот уже рядом, души, – произнес он, и отвел меня к скамейке
преодолеваю последний сантиметр, ее плотные неподалеку.
губы касаются моих, наши тела скрываются в В это время на могильный камень при-
ее пшеничных волосах, и ничего не надо – ни землилась птичка. Никогда такой птицы я
выкупа, ни грозных братьев, ни ожидания, не видел. С синим бочком, она была крохот-
когда мы будем взрослыми! А вдруг ее отда- ная – наверное, с ладонь моей возлюбленной
дут другому? Сосед Абрузаззок тоже влюблен Тахмины. Птичка принялась быстро клевать
в нее. Да нет же, разве я думаю о благом деле? зернышки.
Не зря говорят, нельзя женщин любить – не зна- – Что это за птичка, дедушка?
ешь, когда в голову придут и все там взабала- – Прилетел, - сказал он, улыбаясь.
мутят! Ах, Тахмина! У мазора самого Балогар- –  Кто? Кто прилетел, дедушка?
дона смогла мне мозг помутить. Чертовка! А я, Дедушка словно не слышал меня.
дурак, повелся. Прости меня. Святой Балогар- – Кто это, дедушка?
дон! Лучше дай, пожалуйста, дедушке много Дедушка смотрел на птицу, словно я на Тах-
лет спокойной жизни. Пусть будет у него самая мину! Деда своего я знал хорошо, и никогда
счастливая жизнь, пусть ничего его не беспо- прежде его таким не видел. Я ничего не пони-
коит. А мы с ним потом обязательно к Тахмине мал. Когда птица поклевала все зерна, дедушка
вместе сходим, и засватаем ее. Пусть кто угодно облегченно выдохнул.
в нее влюбляется, но уж дедушке ее семья отка- – Не знаю, вырос ли ты, чтобы понимать
зать не посмеет! некоторые вещи, сынок.
Дед взял мою руку. – Вырос, дедушка! Конечно, вырос! – чуть не
­– Загадал хорошее желание? спалив, что вырос так, что люблю Тахмину, и
– Да, дедушка, - неуверенно ответил я, все готов на ней жениться, да вовремя придержал
еще переживая, что святой Балогардон накажет свой язык.
меня за мысли о девушке у его могилы. Дедушка задумчиво улыбнулся и посмо-
– А ты, дедушка, тоже желание загадал? трел на меня.
– Я молил Бога о благе для одной красивой – Слышал, что тебе нравится та светленькая
14 Синие птицы Ходжи Аъло Аниса Сабири 15

девушка из нашего села. Балогардону.

Я словно обморозился. Откуда дедушка – Страшное было землетрясение. Много
знает о Тахмине?? Ощущаю, как кровь прили- людей погибло. Дома разрушило. Мы, конечно,
вает к щекам, и я багровею. бросились помогать. Я одним из первых пошел,
– Хороший выбор сделал. С дедом ее гово- несколько месяцев Офтобруй помогал пере-
рил, люди хорошие они. Подрастешь немного, страивать. Вот там она и жила – ее семью всю
будет у нас дома невестой. бог забрал, а она, молоденькая еще, ни за что на
«Да ладно!! Святой Балогардон!! Как же свете в это поверить не могла – ходила по зава-
после этого не верить? Тахмина, моя Тахмина! лам и искала в развалинах своих родных, - в
Вот завидно будет соседу Диловару! Так ему, глазах дедушки появилась влага. – Я тогда еще
пусть знает, что нечего на чужих девушек смо- неженатым был, но бабушку твою уже засва-
треть! Да только она ведь еще не моя. А вдруг не тали. Я тогда думал – вернусь, хоть что-то
согласятся? Вдруг выкупа у отца не хватит? Но я полезное сделав, и сразу женюсь. Только, встре-
знал, что семья уже давно копит на мою свадьбу, тив Наргизу, больше не видел рядом с собой
да и дедушке моему разве можно отказать? Но другой женщины. С моим появлением она
я все же решил, во что бы то ни стало, по при- словно воспряла – все мечтала, что мы вместе с
бытии домой, поддержать пост, чтобы выразить Ош поедем и жить там будем. А когда я ей объ-
благодарностью святому Балогардону. яснил, что у нас так не положено, она и в моей
– Не ты один такой. И я влюблялся. семье жить была готова.
Чуяло мое сердце, не о бабуле речь идет. – Почему в Бишкек, дедушка?
– Наргизой звали мою любовь. Молодые – Кыргызской она была.
были, глупые. Думали, что ничто на свете нас – Кыргызской? – Я ошалел.
не разлучит. Но, – призадумался дедушка, – – Да, сынок. Так разве же любовь имеет
жизнь всякое подкидывает. какое-то отношение к нации?
Тут я понял, что многого я о дедушке еще Вдруг я ощутил, какая у меня крохотная
не знаю. Он теперь продолжал, глядя вдаль, голова, ведь всё это в ней никак не укладыва-
словно вовсе и не мне, а исповедываясь святому лось. Как же между нами и кыргызами могут
16 Синие птицы Ходжи Аъло Аниса Сабири 17

быть какие-то родственные отношения? Ведь девочка, назовем Офтобруй в честь села, кото-
обычаи у нас разные, предки, уклад. Воюем вот рое нас соединило.
уже век как. А тут – моя бабушка могла быть, А как же бабушка? - думал я, - Засватать и не
выходит, кыргызской? Как бы на меня тогда все жениться – значит обречь девушку на всеобщее
одноклассники смотрели? А Тахмина ни за что посмешище! Что испытывала тогда бабушка?
бы тогда за меня не пошла. Ух, хорошо, что Нар- Где она была в этот момент? Может быть, вде-
гиза не стала моей бабушкой! вала последние иголки в свое золотошвейное
– Пробыли мы с Наргизой в Офтобруе свадебное платье!
почти год. Отстроили село, и вместе, счастли- Дедушка невозмутимо продолжал, словно
вые, отправились в наш родной Ходжа Аъло. это был рассказ не о его, а чьей-то потусторон-
В моей голове вертелось разное. Да разве ней жизни.
мог я такое знать??? – Мы въехали в Ходжи Аъло, и тут Наргиза
Дед со всей серьезностью продолжал.. узнавала все, о чем я ей рассказывал – ей были
– Наргиза по моим рассказам уже про всех знакомы улицы, дома соседей, даже некоторая
односельчан знала. Кто на ком женат, сколько у детвора. А детвора подросла, и уже не узнавала
кого детей, у кого какие пахотные поля. И про дядю Фарзода! Тут.., - снизил тон дедушка, - на
наших баранов и коров, про кур, про каждое улице появилась мама. Машина остановилась,
деревце – обо всем я с ней делился. Да и малыш и я вышел, обнял маму. Та плакала от счастья.
наш слушал все и внимал - пусть учится, думали Я открыл машину, и оттуда вышла Наргиза.
мы, пусть знакомится с миром, в который он Мама все поняла, - дедушка прервался.
придет. Вечером дома был страшный скандал. Отец
«Малыш??????» - благо, дедушка был занят обвинял меня в том, что я опозорил род, а
рассказом истории и не заметил моего удивле- мать – что нас высмеют во всей округе. Никто
ния. не хотел невестку из чужой нации. Мать гово-
– Наргиза должна была родить через рила, что она испортит мне жизнь, обзывала
несколько месяцев. Мы с ней тогда еще еди- ее всякими словами, и заявляла, что я принес в
ногласно решили, что будет ли мальчик или дом горе. А Наргиза только сидела в моей ком-
18 Синие птицы Ходжи Аъло Аниса Сабири 19

нате и горько плакала. Но я все верил и убеждал уже накопил деньжат, чтобы мы с Наргизой
ее, что родители мои хорошие, и что скоро все переехали в Ош – даже договорился с ком-
ее примут, осознав свою ошибку, и мы начнем партией, чтобы меня перевели преподавать в
спокойную счастливую жизнь. ошскую школу. Только Наргизе ничего не гово-
Заметив паузу в интонации дедушки, я вста- рил – хотел, чтобы для нее это был сюрприз.
вил: Вдруг не решится? Не хотел я создавать лиш-
– А что стало с бабушкой? ний повод для расстройства.
– Говорят, от стыда перестала куда выхо- Тут я почувствовал, что что-то случилось
дить, целыми днями не ела и только плакала. страшное, и план дедушки отчего-то не срабо-
Родители ее перестали здороваться с нами. Но тал.
бабушкины подруги… Однажды, когда Нар- – Как-то Наргиза сказала мне, что когда она
гиза пошла за водой, они жестоко побили ее была маленькой, родители возили ее на это
камнями, и от кровотечения Наргиза потеряла место, в Балогардон. Они сказали ей, что если
нашего ребенка. случится что-то плохое и она захочет иногда
О жестокости женщин слагают легенды. возвращаться в этот мир, то непременно стоит
Мне было ужасно жаль Наргизу. Я не мог вернуться сюда, потому что на мазаре ее точно
понять, как можно было побить человека, кото- никто не обидит. Если что-то случится, - ска-
рый носит ребенка? Может быть они не знали? зала мне она, - приходи в это место, и возможно
– Я тоже зря надеялся на то, что мои при- я буду навещать тебя. – Я тогда поругал ее, ведь
мут Наргизу. Мать обращалась с ней как со знал, что ничего не случится, мы скоро уедем в
служанкой – давала ей самую сложную работу, Ош, и никто нам больше не помешает. Я не знал
и била по рукам, если та неправильно что-то еще, что мать, - продолжал дед, - никак не могла
приготовит. Наргиза едва держалась. Мать все угомониться, и уже строила приготовления к
время высмеивала ее глаза, и говорила ей, что моей свадьбе.
рано или поздно она женит меня на достойной – С бабушкой???
девушке, как и планировала. – Да, сынок. Женщины сговорились, и
А у меня был свой план. Я к тому моменту решили, что рано или поздно выгонят Наргизу,
20 Синие птицы Ходжи Аъло Аниса Сабири 21

и все равно женят меня. Вся деревня знала, зря говорят, чем длиннее волос, тем короче
только я, дурак, не знал об их плане. Как-то ум… Бедняжка Наргиза. Как же так! Я не мог
мать принесла домой все необходимое для при- больше сдерживать слезы и громко заплакал,
данного. Я не знаю, что она сказала Наргизе, но закрыв глаза. Только теперь я понял, почему
наутро моя любимая не выдержала, и ушла. каждый год, 10 апреля дедушка отправлялся на
– Как ушла? Куда? этот мазор.
– Туда, малыш… – Дед показал на небо. Он Дорога в родной Ходжи Аъло никогда
растрогался. По лицу его потекли слезы. Он не была такой длинной. Мы оба молчали. Я
никогда не называл меня малышом… сильно хотела обнять дедушку, но знал, что
Сквозь боль, сиплым голосом, дед догово- тогда он почувствует свою слабость. Но мир
рил: больше не был для меня прежним. Я не знал,
– Тело Наргизы нашли в нижнем потоке зачем Бог разделил нас на разные народы.
реки. Только сельских дур это ничему не нау- Зачем он посеял причины нашего раздора?
чило. - Нормальная женщина себя не убьет,
говорили они. - А я сдался. Сдался жизни,
ничего больше не хотел. И на бабушке твоей
женился, чтобы всем угодить. Мне было уже
все равно. Родит она сына, дочь, что с ней будет
и как. Сама хотела, думал. Вот и сдался. А каж-
дый год в этот день я хочу сюда. И каждый год
сюда прилетает моя Наргиза.
Наргиза… Бедная Наргиза. Бедный
дедушка… Как бабушка могла так поступить?
Согласиться выйти замуж за того, кто ее не
любил? Да разве у нее тоже был выбор? Ведь
ее бы в селе больше никто не взял в жены. Но
прабабушка! Ох уж эти глупые женщины! Не